Hе смотри, что за дверью листопад и болит под шестым ребром. Hаливается золотом закат, как густой корабельный ром. Это осени поздней горький хмель Приближает январскую метель, Что так красит твои виски, неприкаянный странник.
Сколько продано смеха ни за грош и проклятий слетело с губ, Сколько стоптано кожаных подошв и расплавлено медных труб... Сохранила ли гордость прежний цвет Hа полотнищах Пирровых побед, Hе черны ли они, как гнев, не белы ли они, как правда?
Вертится, крутится мельница, Стало быть, все перемелется. Ветер промчится над берегом, Дверь затворится за недругом, Сталь оперения ястреба Вспыхнет в закатных лучах.
Кровь смешается с порохом в пыли...Кровь смешается с порохом в пыли, прокричит капитан: "Отбой!", И потянутся клином журавли над дорогой прошедших войн. А дорога сквозь мяту и полынь Убегает в безоблачную синь, За которой твой старый дом - ты оставил его открытым...
Вертится, крутится мельница, Стало быть, все перемелется. Ветер промчится над берегом, Дверь затворится за недругом, Сталь оперения ястреба Вспыхнет в закатных лучах.
Отобьют звонари девятый час, разольется по кружкам эль. К толстой Берте вернется верный Ганс и согреет ее постель. Воротится корабль, что сел на мель, Будут окна распахнуты в апрель, А за окнами белый дым зацветающих вишен.
Так зачем ты клянешься прежним днем и спасаешь пробитый флаг? Сыты до смерти сталью и свинцом, cпят союзник, и друг, и враг. Отгремели повозки в колеях, Горек вкус пораженья на губах. Горьким соком истек октябрь, научись у него смиренью.
знакомьтесь: художник Владимир Кальненко. Совершенно замечательный человек с удивительной манерой выражать свои мысли и совершенно ни на что не похожей манерой общения
Рядом с объектом предыдущей картинки - часовенка, в двух минутах ходьбы на другой стороне улицы. Аккуратная, маленькая... но если мимо нее идти в первый раз, челюсть можно искать долго. Потому что следующие две фотографии - это то, что размещается на ее наружных стенах.
Это памятник, не поверите, обходной дороге. Посвящается тому, что в свое время по дороге мимо Киева счастливо прочапала целая толпа, ушедшая дальше к Карпатам выселять тамошних жителей и обосновываться. Кто они были по роду-племени, я, честно говоря, не помню, вроде бы финно-угорская языковая группа, точнее не скажу. Но на киевские земли они не претендовали, только попросили разрешения пройти мимо, разрешение получили и некоторое время мимо шествовали. Стоит он на месте захоронения ажно времен Аскольда и Дира, рядом с круглой церковью-ротондой недалеко от Арсенальной. В сети я почему-то не могу найти информации про этот памятник - вообще. Как не было его.
...вхожу в подъезд, сидит совершенно прекрасный товарищ в казаках и чем-то среднем между байкерской курткой и косухой, с хвостом до середины спины, в тоске и печали. Поднимает голову на звуки "Eye of the tiger" в йодлевом варианте (йодль доставляет, да, по себе знаю - он очень смешной, когда первый раз его слышишь) и спрашивает с офигевшим лицом, что_это_такое. Слушает. Следует получасовое обсуждение музыки вообще и отдельных вещей в частности. Спускается по ступенькам его девушка, радостно здоровается со мной, сообщает товарищу, что она меня знает и я их соседка сверху, что я замечательная и вообще, они радостные со мной прощаются в формате "увидимся" и уходят. Вечер прекрасен не меньше, чем предыдущий день, да. Состояние выпадения в осадок меня вторую неделю не перестает догонять.
Насколько прекрасен день - покажу, как только фотографии обработаю. Не выключайте ваши мониторы, продолжение следует.